Интервью о последствиях терактов с психологом Сергеем Ениколоповым

Текст: Сергей Еникологов
Стрессы, которые испытывают люди, даже узнавшие о теракте только из СМИ, их страхи и тревоги оборачиваются болезнями и бессмысленными и безнадежными бунтами.

О психологической реакции на теракты и их индивидуальных, социальных и политических последствиях в интервью рассказывает руководитель отдела клинической психологии Научного центра психического здоровья РАМН Сергей Ениколопов.

— Каковы психологические последствия терактов для обычных людей? Можно ли говорить о том, что проблемы такого рода начинают испытывать и те, кто узнает о трагедии исключительно из СМИ?

— После любого теракта даже люди, которые раньше не задумывались о терроризме, обращаются к этой теме, и у них начинает формироваться свое собственное отношение к террору. Самое печальное, что оно отнюдь не всегда и не у всех негативное. Есть люди, которые пытаются найти оправдание террористам, увидеть героику в их поведении, даже симпатизируют им. Начинается обсуждение мотивов и целей, которые двигали террористами. И обычно находящиеся на периферии общественного внимания темы, такие как стремление той или иной группы к отделению и созданию нового государства, изменению социального строя, после любого теракта начинают активно обсуждаться всеми.

В целом можно констатировать, что теракты способствуют принятию и оправданию насилия.

— Есть какая-то общая психологическая реакция?

— Есть определенные закономерности, выделяются типы реагирования. У одних растут тревожность и страх. Такие люди заметны — они стараются сократить пребывание в местах массового скопления, минимизировать пользование общественным транспортом. Тревога меняет их субъективное восприятие риска. У других, напротив, растет агрессия и враждебность, они могут наброситься на того, кто кажется похожим на террориста. Растут групповая сплоченность и патриотизм (в частности, в виде донорства и волонтерства), с другой стороны — ксенофобия и экстремизм. Проявляется и то, что называется стокгольмским синдромом, когда люди начинают воспринимать действия террористов как законные, обоснованные, правильные.

Широко обсуждаемый диагноз «посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР)» возникает не больше чем у одной пятой людей.

— Каковы естественные защитные реакции человека?

— У одних она простая: «я не хочу разговаривать и слушать». Другие ограждают себя от стресса отсутствием эмоциональной реакции, воспринимая случившееся как обыденную ситуацию. Очевидец взрыва в Домодедово, тот замечательный человек, который вытаскивал раненых, дал массу интервью. И хорошо, что журналисты задавали ему вопросы: получилось, что он прошел дебрифинг (беседа об увиденном с пережившим экстремальную ситуацию — одна из лучших форм преодоления стресса). И в этом смысле журналисты, расспрашивающие очевидцев, делают полезное дело. Но только в том случае, когда вопросы и ответы касаются исключительно событий и действий, но не эмоций: «я стоял в десяти метрах», «побежал налево», «повез тележку» и т. п.

СМИ в любом теракте вообще играют очень важную роль. Исследования с участием людей, следивших по телевизору за развитием событий в Театральном центре на Дубровке, показали, что эта категория подвержена высокому риску развития ПТСР. Около 20% обследованных демонстрировали соответствующую симптоматику. Это говорит о том, что журналистам нужно тщательнее относиться к выдаваемым в эфир, печать текстам и картинкам.

К сожалению, раз за разом приходится констатировать, что необходимой фильтрации, отбора информации не происходит. Между тем все связано, и неделикатность, нагнетание страха при освещении терактов, катастроф, насилия является одной из причин, провоцирующих насилие и над самими журналистами.

— Каковы же основные правила освещения такого рода событий?

— Хотя бы не показывать трупы. Чего, кстати, и не делали американцы при освещении терактов 11 сентября 2001 года. Не ретранслировать всего того, что говорят очевидцы, ведь они «врут как очевидцы». Иными словами, непреднамеренно искажают — каждый по-своему — картину событий. Это видно и на примере теракта в Домодедово: по разным свидетельствам, взорвался то ли принесенный чемодан, то ли багаж, то ли смертница. Это невольное искажение, домысливание — свойство человеческой психики.

Журналисты часто уверены, что вовсе не запугивают, а лишь сообщают важную информацию. На самом деле обыватель пугается. Страх охватывает даже людей, которые никогда не пользовались и не собирались пользоваться аэропортом Домодедово. Это вовсе не означает, что не нужно информировать. Но этому нужно учиться, и не каждый журналист может заниматься освещением теракта. Существуют же правила подбора экспертов: когда происходит очередная трагедия, рекомендуют не менять комментирующих ее специалистов, чтобы у зрителя не возникало дополнительного беспокойства.